Аспирант Высшей школы экономики Мирза Чирагов — о том, почему в России нет института правосудия и независимого суда
Лекция с сыктывкарского баркемпа
 |
В судах действует принцип закона, а не принцип права — поэтому люди судам не доверяют. Изучающий конституционное право аспирант Высшей школы экономики Мирза Чирагов прочитал на сыктывкарском баркемпе лекцию о том, как назначают судей, есть ли в их работе место для творчества и как вернуть к ним доверие. Интернет-журнал «7x7» публикует расшифровку его выступления.
Две причины для недоверия
— Множество людей не знает, где находится суд в их районе. Они с судебной системой не сталкивались и не хотят этого. Многие боятся обращаться в суд. Они считают, что это долго, дорого и может вылиться в какие-то проблемы. Как показывает статистика Всероссийского центра изучения общественного мнения, довольно большая часть населения не доверяет судам. В основном по двум причинам. Первая — коррупция. Популярно представление о «карманных» судьях, которые за взятки решают чьи-то вопросы. Вторая причина — граждане полагают, что на суд будет оказываться давление со стороны государства.
Кроме того, суды общей юрисдикции [к ним относятся мировые судьи, районные и городские суды, краевые, областные суды и суды республик, Верховный суд РФ; они рассматривают гражданские, уголовные и административные дела] — это ад для обычного человека, а иногда и для юриста. Мне рассказывали коллеги, что был случай, когда, например, судья говорит, что срок исковой давности четыре года, и отказывает в подаче иска. Причем четыре года нигде не указано: есть один год, три года, месяц, полгода и так далее. Откуда это все берется, юристы не понимают.
Я уже молчу про то, что приставы могут вас не пустить на заседание по какой-то ерунде. Это тоже очень сильно подрывает доверие. Почему вам нельзя прийти в московский арбитраж в шортах или в шлепанцах — большой вопрос. Потому что суд как бы посчитает, что вы его не уважаете. Я не знаю, как это связано. Тем более, если вы не профессиональный адвокат, на вас профессиональная этика не распространяется. Но так бывает.
Когда я учился в университете, у меня было представление, что в арбитраже-то все по-другому [арбитражный суд рассматривает дела в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности]. Я думал, что судьи там реально судят по закону, потому что нет чаще всего государственной составляющей. Но это тоже не всегда так.
Было также представление, что третейский суд более-менее беспристрастно судит [третейский суд — негосударственный судебный орган, который разрешает споры по экономическим договорам юридических лиц и граждан между собой и гарантирует анонимность участников процесса; его также называют «коммерческим арбитражем»]. Но чтобы найти такой суд сейчас, нужно постараться, после начала реформы их стало гораздо меньше.
Кто и как становится судьей
— Интересен момент, как судьи назначаются. Три года можно побыть секретарем. Это ад, который могут пройти только девушки, которые имеют возможность содержать себя на 8–14 тысяч рублей в месяц (даже в Москве такие зарплаты). Дальше при очень удачном раскладе можно стать помощником.
По статистике, в отличие от западной модели, у нас помощники судей или судьи в основном не адвокаты. Адвокату у нас стать судьей практически невозможно. Чаще всего это секретари и работники прокуратуры либо следственного комитета. Я думаю, что здесь профессиональный отпечаток на мышление очевиден.
К сожалению, в российской правовой системе вообще очень мало внимания обращается на то, как думает специалист. На мой взгляд, судьи — творческие люди. Каждый день они творят акты, позиции, мотивировки своих решений. При этом в регионах порой появляются интересные судьи. Если я не ошибаюсь, в Ставропольском крае недавно нашелся судья, у которого половина актов была написана на латыни [на самом деле речь идет о судье Андроповского районного суда Павле Куцурове]. Это шикарно, когда человек, основываясь на принципах закона, регламентировано и четко расписывает свою позицию на латыни. Безумно интересны такие люди. Но это редкость.
Карьерный путь судьи начинается с должностей секретаря и помощника судьи, и движется карьера по рекомендациям через назначение председателя суда. Работа секретаря обычно — это делопроизводство. Это вообще не имеет отношения к праву.
Мои студенты на первом курсе не хотят идти в суд на практику, потому что их там заставляют сшивать дела. Думаю, что помощник судьи занимается тем, что расписывает по шаблону принятую судом позицию. Тут никакого творчества нет.
Часто на выходе мы получаем судью, который (скажу ужасную вещь) реально правом не занимался. Законом — может быть, но правом — нет. Понимания разницы между этими двумя понятиями у среднестатистического российского судьи сейчас нет. Он прекрасно знает систему, как она работает, ее правила и формальности. Словом, процедуру. Да и то процедура при этом может соблюдаться весьма избирательно.
Есть целые агентства, которые оказывают интересную услугу. В объявлениях они пишут: «Окажем поддержку СМИ в рамках судебного дела». Услуга заключается в том, что с вами на процесс заходят пять операторов. Они какие-то ноунеймы, но с корочками журналистов. Но когда судья видит пять телекамер, он напрягается. И вам как минимум обеспечено соблюдение процедуры. Поверьте, это немаловажно, потому что у меня на практике, например, материалы из дела пропадали, а аудиозапись почему-то оказывалась в нужный момент на паузе и т. д. и т. п.
Закон и право
— От суда чаще всего ожидают справедливости. Но справедливость для нынешнего юриста — какое-то эфемерное понятие, и особенно для того судьи, которого я выше описал. Какая справедливость, если у него есть процедура? Хотя на юрфаках обычно рассказывают про то, что процедура — это в США, а справедливость в суде — это про Россию. В Америке же бывают случаи, когда есть пленка, на которой запечатлен убийца. Но она добыта незаконным путем и считается судом недопустимым доказательством, поэтому убийцу отпускают ко всеобщему ужасу. Считалось, что в России найдут лазейку, чтобы такое доказательство к делу приобщить. Но на самом деле нет. Процедура соблюдается, но, к сожалению, не всегда.
Все больше людей пытаются к судебным процессам привлекать присяжных заседателей, хотя это тоже достаточно сильный риск [суд присяжных заседателей — форма судебного делопроизводства, при которой вопрос о том, было или не было совершено то или иное преступление, решают не профессиональные судьи-юристы, а коллегия граждан не-юристов, сформированная методом случайной выборки]. Но люди идут на этот риск, потому что больше доверяют незнакомым не-юристам, чем профессиональному суду. Процент оправдательных приговоров у суда присяжных выше. А в обычном суде, если у какого-то судьи начинает портиться статистика, ему председатель намекает на отставку, и тогда этот процент вдруг начинает повышаться.
Помянем Высший арбитражный суд РФ. Был такой суд высшей инстанции для арбитражных дел, где сидели не юристы, а правоведы [Высший арбитражный суд РФ был ликвидирован в 2014 году, а затем вошел в структуру Верховного суда РФ. Какие последствия это вызвало, можно прочитать здесь]. Это были ученые, которые никогда не практиковали, и это замечательно. Потому что они рассматривали дела не с точки зрения буквоедства, а точки зрения Права. Они писали такие пленумы, благодаря которым наша арбитражная система хоть как-то держалась, да и до сих пор держится (на них еще до сих пор ссылаются), и это сильно помогает защите в процессах.
Это было настоящее творчество в интересах справедливости и права. Сейчас такое можно почитать в решениях Конституционного суда РФ или в его особых мнениях по тем или иным вопросам [особое мнение судья пишет, если он не согласен с общей позицией суда]. Мне даже больше интересно читать акты нашего Конституционного суда, чем решения ЕСПЧ с красивыми оборотами и отсылками [Европейский суд по правам человека, куда граждане России могут пожаловаться на действия властей и добиться пересмотра дела; Россия — единственная страна в Совете Европы, которая с 2015 года законодательно закрепила право властей не исполнять решения ЕСПЧ].
Но если ты в суде общей юрисдикции как защитник будешь ссылаться на Конституцию (хотя вообще-то это закон прямого действия), судья как минимум над тобой посмеется.
В арбитраже мне удавалось несколько раз привести постановления Конституционного суда, и это работало. Но в общей юрисдикции вас, скорее всего, на смех поднимут. Там действует такое правило: чем уже норма, чем она специальней, тем лучше. Инструкцию бородатого года от Федеральной налоговой службы, например, суд примет лучше, чем абстрактную конституционную норму, которую судья не знает, как на практике применять, потому что он не правовед. Ему нужно, чтобы ему написали, что делать. А потом такой судья сидит, как я представляю это себе, с помощником: Ctrl+C и Ctrl+V — вот и готов акт со всеми сносками и отсылками.
Что делать
— И в ситуации, когда базовые принципы права, а не закона, самими судьями не понимаются и не соблюдаются, говорить о каком-либо доверии не приходится. Вы не доверяете суду, потому что вам не понятны правила игры. Когда вы приходите с условным Петей судиться, вы не знаете, есть ли у Пети какие-то преимущества в плане связей, звонков и прочего. Если бы все были действительно равны и вы бы знали, что нет никаких рычагов давления на суд, то никаких вопросов бы не было. Вы бы априори доверяли решению судьи, даже если бы оно порой складывалось не в вашу пользу.
Вопрос доверия — самый важный. Я занимаюсь неотчуждаемыми правами человека [права человека, которые принадлежат ему с рождения, имеют естественный характер, государство может лишь регулировать их осуществление и устанавливать для них гарантии; в России такие права закреплены в главе 2 Конституции РФ]. Ни о каких неотчуждаемых правах человека не может быть и речи, если нет института правосудия и независимого суда. А их у нас пока нет.
Стране нужна судебная реформа, начать которую нужно с изменений в порядке назначения судей. Сейчас всех председателей судов назначает президент. Я считаю, что это прямое слияние двух ветвей власти — судебной и исполнительной, и, соответственно, на решение судей влияет представление том, кто его работодатель.
__________________________________________________________
С 6 по 7 июля на туристической базе «Гажа вöр» в 50 км от Сыктывкара прошел восьмой по счету баркемп — образовательный пикник для интеллектуалов с лекциями и дискуссиями на свежем воздухе. Баркемпы проходят в разных российских городах с 2012 года. Кроме Сыктывкара этом году они состоялись в Кирове, Марий Эл, Карелии, 27–28 июля он пройдет в Ярославле. Основная тема — «В эпоху [не]доверия». Участники обсуждали доверие к власти, медиа, судам, благотворительным фондам, ученым.
Автор: Мария Гаврилова
Источник: 7х7
Комментариев нет:
Отправить комментарий