Теперь работодатель видит в них не зэка, а людей, готовых работать

Рустам Нигматуллин и Дауфит Хамадишин займутся ресоциализацией бывших заключенных — в правительстве создали рабочую группу

Кабмин РТ узаконил процесс ресоциализации заключенных — до этого один из членов рабочей группы, директор АНО «ЦРА» Азат Гайнутдинов, уже год занимался трудоустройством выходцев из мест не столь отдаленных. Строительные компании или ИП в сфере услуг уже готовы брать на работу людей с клеймом зэка, однако с самой проблемной категорией — алко- и наркозависимыми — успехов нет. Для их ресоциализации нужны реабилитационные центры, которых в республике не хватает, поэтому работодатели от них отказываются.

Сегодня на сайте кабинета министров РТ появилось 
постановление №631 «Об организации в Республике Татарстан 
деятельности по ресоциализации лиц, 
освобожденных из мест лишения свободы»

«КОГДА ЧЕЛОВЕК ОСВОБОЖДАЕТСЯ, ОТ ВОЗДУХА ВОЛИ ПЬЯНЕЕТ, МОЖЕТ СОВЕРШИТЬ РЕЦИДИВ, А ЗДЕСЬ КИСЛОРОД ЕМУ ВЫДАЮТ ПО ЧУТЬ-ЧУТЬ»

Сегодня на сайте кабинета министров РТ появилось постановление №631 «Об организации в Республике Татарстан деятельности по ресоциализации лиц, освобожденных из мест лишения свободы». Документ предписывает создать межведомственную рабочую группу по организации содействия ресоциализации бывших заключенных. Руководителем группы назначен первый заместитель премьер-министра РТ Рустам Нигматуллин, его заместитель — помощник премьер-министра РТ по правоохранительной и административной деятельности Дауфит Хамадишин. В числе членов рабочей группы также первый заместитель министра здравоохранения РТ Альмир Абашев, председатель общественного совета при УФСИН РТ Рафаиль Давлеев, начальник управления социального развития аппарата кабинета министров Ильдар Бадреев, заместитель прокурора РТ Марат Долгов, заместитель председателя комитета Госсовета РТ по законности и правопорядку Рафил Нугуманов, уполномоченный по правам человека в РТ Сария Сабурская и заместитель министра труда, занятости и социальной защиты РТ Клара Тазетдинова.
Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/433304

В числе главных задач рабочей группы — реализация комплекса мер социально-экономического, педагогического и правового характера для интеграции с обществом бывших заключенных, а в полномочия группы входит разработка для них индивидуальной программы ресоциализации.

Как рассказал корреспонденту «БИЗНЕС Online» один из членов комиссии, руководитель центра реабилитации и социальной адаптации бывших осужденных Азат Гайнутдинов, одно из самых важных направлений деятельности комиссии — работа с исправительным центром. В Казани он как пример альтернативного лишению свободы наказания был открыт в апреле 2018 года на базе бывшей Казанской воспитательной колонии. Бывшие заключенные живут в исправцентре, а в столицу РТ ездят на работу.

«Исправительный центр — это некий переходный период, человек и не вполне на свободе находится, и не в тюрьме, — пояснил директор АНО „ЦРА“. — В итоге он привыкает к труду и получает плавный выход на свободу. Чаще всего судьба бывших заключенных складывается иначе — их просто выкидывают из тюрьмы на улицу, и гражданин с клеймом бывшего зэка не может устроиться на работу. Когда человек освобождается, он от воздуха воли пьянеет, может совершить рецидив, а здесь кислород ему выдают по чуть-чуть. Тут у него есть и жилье, а рабочее место обеспечивает наша организация».
Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/433304

Азат Гайнутдинов: «Исправительный центр — 
это некий переходный период, человек и не вполне 
на свободе находится, и не в тюрьме»

Претендентов в «трудовой лагерь» из числа заключенных АНО отбирает еще в колонии. «Если человек трудоустроен в колонии, работает, у него положительная характеристика, он может к нам обратиться, и тогда мы возьмем его под свою опеку и обязуемся трудоустроить, — объясняет Гайнутдинов. — Сами заключенные в этом заинтересованы, они видят нашу работу, наши результаты, к нам приходят родственники осужденных, чтобы мы взяли последних под свою опеку. Мы при принятии решения также смотрим на семью, женат ли заключенный, есть ли у него дети — это важный сдерживающий фактор для рецидива».

Министерство труда РТ возмещает работодателю затраты на трудоустройство бывших заключенных. Как рассказала нашему корреспонденту «БИЗНЕС Online» начальник отдела создания рабочих мест для социально незащищенных категорий Елена Кибардина, ведомство компенсирует 14 687 рублей ежемесячно каждому заключенному — в эту сумму входят страховые взносы и МРОТ (11 280 рублей). «Мы возмещаем данные затраты работодателю от 1 до 3 месяцев, в прошлом году через систему прошли 44 человека, в этом — 43 по плану, — пояснила она. — В год мы направляем на поддержку бывших заключенных около 1,3 миллиона рублей — эти средства идут на субсидирование части заработной платы, трудоустройство и консультацию осужденных еще на стадии пребывания в местах лишения свободы. Мы объясняем им, какие профессии сейчас востребованы, как им трудоустроиться, и помогаем выбрать будущую профессию».

«Сейчас у нас в исправительном центре трудоустроены официально 29 человек, — рассказал Гайнутдинов. — После попадания в исправительный центр они получают работу, проходят реабилитацию». Заключенных чаще всего трудоустраивают на стройплощадках Казани разнорабочими. В последнее время поле деятельности разнообразилось за счет вакансий в сфере услуг, например грузчики в магазинах. «Кроме того, мы занимаемся трудоустройством бездомных, в данной категории тоже есть бывшие заключенные, — добавил директор АНО „ЦРА“. — Мы их кормим, одеваем, предоставляем жилье и работу. Средства на эти цели получаем в том числе от грантов: самый крупный — в размере 2,5 миллиона рублей — дали в прошлом году по программе президента РФ. Также получаем субсидии от министерства экономики РТ, ПАО „Татнефть“».

Претендентов в «трудовой лагерь» из числа заключенных 
АНО отбирает еще в колонии

Некоторые заключенные обращаются в АНО после освобождения, отчаявшись найти работу. «Мы превращаемся в некий кол-центр по помощи в трудоустройстве, — говорит Гайнутдинов. — Если к нам человек подходит, подписываем с ним соглашение и помогаем найти работу — трудоустраиваем его либо в нашу организацию, либо к партнерам. Нам во всех вопросах активно помогает государство, ФСИН, Госсовет РТ, СМИ, и мы совместными усилиями постепенно меняем взгляд работодателя на бывших заключенных — теперь он видит в них не зэка, а человека, готового работать, который держится за свое место».

«Сейчас ряд работодателей все равно придерживаются политики ограничения в приеме людей из мест лишения свободы, — констатирует Кибардина. — Есть и законодательные ограничения — на некоторые заводы не берут бывших заключенных, не допускают их и к работе с детьми. А в остальном работодатели теперь лояльно относятся к осужденным и смотрят на конкретные качества человека. Бывший заключенный, наоборот, бывает, заинтересован показать себя и закрепиться на работе. Работодатели эту категорию сотрудников очень охотно берут, например строительные фирмы».

Наибольшую проблему в вопросах ресоциализации представляют бывшие заключенные, зависимые от алкоголя и наркотиков. Их ресоциализация невозможна без реабилитационных центров, которых в республике не хватает. «Эти центры нужны, надо серьезнее относиться к алко- и наркозависимым, их необходимо реабилитировать и лечить, — убежден собеседник издания. — Есть первая ласточка — в УФСИН России по РТ открыли два отряда в колониях для алко- и наркозависимых. С ними работают психологи, подготавливают к нормальной жизни. Лиц этой категории очень много, а для их реабилитации у нас специалистов и опыта не хватает, поэтому мы стараемся первых к себе не брать».

По словам Рафила Нугуманова, давно назрел вопрос
 о принятии закона о ресоциализации заключенных

«По всем базам человек высвечивается как ранее судимый, а Это значит «до свидания»

По словам члена рабочей группы, заместителя председателя комитета Госсовета РТ по законности и правопорядку Рафила Нугуманова, вопрос ресоциализации заключенных стоит чрезвычайно остро. Реальность такова, что сотням освобождающихся заключенных практически невозможно вернуться к нормальной жизни, у них нет ни денег, ни жилья, ни работы. В отличие от советского времени, когда вопрос был отработан четко: человек вышел, ему дают направление на предприятие, которое обязано предоставить жилье и работу. По словам Нугуманова, давно назрел вопрос о принятии закона о ресоциализации заключенных. Пока его нет, межведомственная комиссия занимается помощью общественникам, точнее, общественнику — Гайнутдинову. Зампред признает, что это единственный центр в Казани, который занимается реабилитацией заключенных.

«Минсоцтруда предоставляет им работу, а с жильем уже не может помочь», — говорит член рабочей группы. Этим и занимается Гайнутдинов: трудоустраивает, находит места для проживания. По словам Нугуманова, организации помогает даже президент РТ. «Гайнутдинов занимается этим на общественных началах, комиссия ему помогает, но, конечно, все должно быть организовано на государственном уровне», — заключает зампред.

Член общественной наблюдательной комиссии и Общественной палаты РТ Николай Архипов считает сам факт наличия рабочей группы при кабмине положительным фактором, который ускорит решение проблемы реабилитации. «Человек в погонах уже не станет спорить с людьми, которые имеют выход на самый верх. Если члены комиссии будут работать и помогать, то она станет эффективна, ведь им проще выйти на законодателей, сделать дополнение к закону», — считает общественник.

По его словам, рабочая группа была создана именно под Гайнутдинова, чтобы облегчить тому работу. «Он создал организацию, которая себя зарекомендовала, к нему даже приезжают федералы, перенимают у него опыт, — говорит Архипов. — У других организаций нет сил дотянуться до уровня Гайнутдинова». По словам общественника, большую роль играет и поддержка мусульманского сообщества, в том числе муфтия РТ.

Руководитель Казанского правозащитного центра Игорь Шолохов о существовании рабочей группы по содействию реабилитации заключенных не слышал. «Ресоциализации у нас нет, это я знаю совершенно точно от бывших осужденных. Есть много потуг, но воз, как говорится, и ныне там», — считает он. По его мнению, часть проблемы в том, что законодатель никак не регулирует дискриминацию по признаку привлечения к уголовной ответственности. «По всем базам человек высвечивается как ранее судимый, а это значит „до свидания“», — приводит правозащитник типичную логику работодателей.

Авторы: Алексей Лучников, Линар Фархутдинов

Фото: «БИЗНЕС Online»

Источник: Деловая электронная газета Татарстана "Бизнес - Online"

Готов действовать >>

Подробнее на «БИЗНЕС Online»: https://www.business-gazeta.ru/article/433304

Может ли компания отказать кандидату на работу из-за погашенной судимости?

В соответствии со ст. 37 Конституции, все имеют право на труд. Однако судимость по закону влечёт наступление определённых правовых последствий, т. е. ограничений в различных областях права, в том числе и трудового. Но следует иметь в виду, что погашение или снятие судимости аннулирует все правовые последствия. Об этом говорится в ст. 86 Уголовного кодекса РФ. Из этого следует, что работодатель не может отказать соискателю по причине того, что у него есть погашенная судимость.

Однако есть исключения. В законодательной базе РФ есть нормы и законы, которые устанавливают прямой запрет на занятие определёнными видами трудовой деятельности при наличии как действующих, так и погашенных судимостей. Речь идёт в первую очередь о профессиях, которые касаются государственных или близких к ним служб, а также тех, которые предполагают педагогическую деятельность.

Какие это профессии?

Отказать при устройстве на работу при наличии даже погашенной судимости могут в следующих организациях:
вязанных с занятием педагогической деятельностью (ст. 331 ТК РФ), если соискатель был осуждён за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности, половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества, а также против общественной безопасности;
в сфере образования, воспитания, развития несовершеннолетних (ст. 351.1. ТК РФ);
в органах внутренних дел (ст. 9 постановления ВС РФ «Об утверждении Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации»);
в органах Федеральной противопожарной службы (пп. 2 п. 1 ст. 16 ФЗ «О службе в Федеральной противопожарной службе»);
в органах ФСБ (ст. 16 ФЗ «О федеральной службе безопасности»);
судьей (пп. 2 п. 1 ст. 4 «О статусе судей в Российской Федерации»);
судебным приставом (п. 3 ст. 3 ФЗ «О судебных приставах»);
прокурором (п. 2 ст. 40.1 ФЗ «О прокуратуре Российской Федерации);
в органах таможни — руководителем и сотрудником юридического лица, имеющего статус уполномоченного экономического оператора (пп. 3 п. 4. ст. 38 ФЗ «О таможенном регулировании в Российской Федерации»). 

Автор: Мария Волуйская
Источник: АиФ

Гражданам с судимостью запретят работать водителями такси >>

Случае, когда судимость является препятствием к трудоустпойству >>

Готов помочь >>

Утечка ФСИН. Служебные тайны рязанской исправительной колонии

В руки Романа Кайфаджяна, общественного деятеля, который защищает права заключенных, попали служебные документы из рязанской исправительной колонии №6. Осужденные передали Кайфаджяну файлы, в которых содержатся данные сертификата ключа проверки электронной подписи начальника колонии Вячеслава Белоусова, его паспортные данные, аналогичные данные главного бухгалтера колонии, персональная информация по всем заключенным и многое другое. Кайфаджян считает, что использование труда заключенных для исполнения служебных обязанностей сотрудников ФСИН можно считать доказанным.

Кайфаджян говорит: эта утечка подтверждает имевшиеся у него ранее сведения о том, что руководство колонии незаконно использует труд заключенных, перекладывая на них свою "бумажную" работу. Радио Свобода ознакомилось с этими документами и поговорило с правозащитником о том, что происходит в ИК-6.

Осужденные в российских колониях привлекаются к различным видам работ, но не могут выполнять служебную деятельность сотрудников колонии. В частности, заключенные ни при каких условиях не должны получать доступ к служебным компьютерам и хранящейся на них информации. Роман Кайфаджян, который получил от заключенных ИК-6 в Рязанской области файлы, содержащие служебную информацию и персональные данные руководства колонии, считает, что сам этот факт указывает на нарушения в колонии.

Среди этих файлов оказались данные о заключенных (ФИО, даты рождения, даты прибытия в колонию и сроки заключения), документы госзакупок, заготовки контрактов на приобретение продуктов, транспортных услуг и другая рабочая документация. Наиболее вопиющими выглядят файлы, содержащие данные для электронных подписей от Федерального казначейства, паспортные данные начальника колонии и главного бухгалтера. Кайфаджян уже направил заявления о преступной халатности директору ФСБ России Александру Бортникову, в Генеральную прокуратуру РФ и ФСИН.

– Самого факта, что эти документы оказались у меня, уже достаточно для признания моих доводов о халатности со стороны руководства колонии, – говорит Кайфаджян. – Потому что только из-за халатности эти документы могли попасть ко мне, никакой другой причины быть не может. В этой ситуации начальник колонии должен быть как минимум отстранен от должности с возбуждением уголовного дела. Он прекрасно знает, что происходит, и регулярно видит в рабочих кабинетах осужденных. Если файлы из рабочих компьютеров вдруг попадут к преступникам, которые знают, как этим распоряжаться, может быть нанесен урон бюджетным средствам, – считает Кайфаджян.

Помимо этого, отмечает Кайфаджян, неконтролируемый доступ персональным данным заключенных представляет угрозу для них самих.

Роман Кайфаджян сам отбывал наказание в этой колонии несколько лет назад и уже тогда узнал, что её руководство привлекает заключенных к административной работе и дает им доступ к служебным компьютерам. Весной 2017 года Кайфаджян был приговорен к двум годам и шести месяцам лишения свободы за мошенничество. Часть срока он пробыл под домашним арестом и в СИЗО, поэтому вышел на свободу в начале 2018 года. Радио Свобода ранее публиковало неоднозначную историю Романа Кайфаджяна – бывшего помощника различных депутатов Госдумы, который сотрудничал с ФСБ, а потом сам попал под суд.

Кайфаджян рассказывает, что в тот период, когда осужденные находятся на карантине, к ним приходит сотрудник оперчасти и с каждым проводит собеседование, выясняя, какие есть рабочие навыки, какое образование, готов ли заключенный к сотрудничеству с администрацией. Под пристальное внимание попадают люди, у которых есть техническое образование, навыки программирования или срок по статье "Мошенничество в сфере компьютерной информации". Такие люди, по словам Кайфаджяна, нужны администрации для работы в штабе.

– Они оформляются непонятно на какую должность, получают какую-то зарплату, имеют привилегии, потому что административная работа в штабе – это всегда тепло, сытно и комфортно, – говорит Кайфаджян. – В нарушение определенных внутриведомственных приказов им дают доступ к компьютерам, к материалам закрытого характера. То есть заключенные приходят в служебное помещение, закрываются там на ключ и печатают различные документы. В общем, делают то, что должны делать сами сотрудники колонии. Им обещают поощрения, и таким образом человек попадает в негласное рабство. Потому что если он вдруг откажется что-либо сделать, то он не получит поощрения, а может даже получить взыскание и тогда по УДО не выйдет. Кроме того, колонии невыгодно терять таких работников, поэтому их вполне могут лишить возможности выйти по УДО специально.

О том, что такая практика существует в колониях, уже писало издание Lenta.ru. В интервью бывший сотрудник ФСБ, который отбывал срок за мошенничество в нижнетагильской колонии, рассказывает об особой работе заключенных:

"Я не на производстве трудился, а в "нарядке" – это суперсекретное подразделение из числа заключенных, про которое ФСИН никому не рассказывает, – вспоминает бывший заключенный. – Когда приходят проверки, эти закрытые кабинеты не показывают. Там магнитный замок на входной двери, рядовые сотрудники колонии туда пройти не могут. Внутри современные компьютеры. Там заключенные делают работу за сотрудников колонии".

Герой материала Lenta.ru занимался учетом прибывших, распределением питания, внесением в базу больных, времени выхода на работу каждого заключенного, переводов их из отряда в отряд. Он вносил в единую базу все данные прибывшего, готовил карточки осужденных. Как утверждает бывший заключенный, эту должность он себе купил c помощью денежного перевода на банковскую карту, так же, по его словам, делают все остальные в колонии.

Роман Кайфаджян подтверждает, что в рязанской колонии такие рядовые вещи, как учет заключенных и заполнение анкет на них, тоже выполняют осужденные. Можно предполагать, что использование подобного труда – это системное явление.

За все нужно платить

Пока Кайфаджян находился в колонии, он столкнулся с нарушениями прав осужденных. Все свои наблюдения он намерен передать в ФСБ, ФСИН и Генпрокуратуру.

Еще находясь на карантине, Кайфаджян узнал от других осужденных о необычных порядках в официальном магазине при колонии. Всего осужденный мог купить продуктов на 7 тысяч рублей в месяц, когда эта сумма заканчивалась, "покупателя" об этом уведомляли, не называя цен на отдельные товары. Узнать конкретную стоимость отдельных позиций было практически невозможно, те цены, что назывались заключенным, могли произвольно изменяться с течением времени.

Этим магазином управляло ФГУП "Калужское", которое ведет торговлю в местах лишения свободы в 34 регионах России. Кайфаджян смог получить реальный прайс-лист предприятия на все продукты и выяснил, кто заведует всеми магазинами в колониях Рязанской области.

– Цены в прайс-листе оказались в 1,5–2 раза ниже тех, что назывались осужденным, и эта ситуация длилась годами. В следующий визит в магазин я выяснил у продавщицы, что она даже не знает имени своего начальника – руководителя всех магазинов в колониях Рязанской области. Она заявила, что директором магазина является заместитель начальника колонии Феликс Киласов. Его ненавидит вся колония. Я пошел в оперативную часть и сказал, что вскрыл преступную деятельность заместителя начальника колонии, который занимался хищением денег осужденных вместе с главным бухгалтером. Как я понял, они прекрасно все это знали.

После шума и жалоб в магазине все-таки появились правильные ценники, но куда шли деньги заключенных все это время, расследовано не было. По словам Кайфаджяна, за получение поощрений в колонии тоже нужно платить:

– Начальник колонии очень настаивал, чтобы я пошел на работу на веревочное производство, получил поощрения и вышел по УДО. Уже на производстве другие осужденные объяснили мне, что каждое поощрение стоит от 30 тысяч рублей, а мне сделали такое предложение, потому что я сидел за мошенничество и был потенциальным [платежеспособным] кандидатом. Промышленной зоной как раз руководил Феликс Киласов, и он открыто говорил осужденным, что для получения поощрения нужно обращаться к конкретным людям и перевести деньги на карту. А на тех, кто не хотел давать деньги, он воздействовал через своего родного брата, который работает начальником одного из отрядов. Тот уже начинал их преследовать в сфере своей ответственности: встал не так, спал не так и прочее.

Для осужденного работа в колонии – это шанс получить поощрения и подать ходатайство об условно-досрочном освобождении. Также это возможность хоть что-то заработать: по словам Кайфаджяна, работники на веревочном производстве могли получить 200–300 рублей за месяц труда.

– Они выполняют заказы для каких-то компаний, с которыми договаривается Киласов. На саму продукцию осужденные наклеивают этикетки некой фирмой в каком-то другом городе: сделано в Санкт-Петербурге, например. Но производят все это осужденные в Рязанской области. Более того, у Киласова работали ребята, которые делали для него индивидуально какие-то резные деревянные изделия, нарды, шахматы и так далее. Потом эти изделия сдавались в магазины. Он также заставлял осужденных скидываться деньгами на дорогостоящие станки, а потом работать на них. Насчет этого я не писал никаких заявлений или жалоб, потому что у меня нет доказательной базы. Я знаю все это со слов самих заключенных, которые работали на Киласова.

Кайфаджян держит в тайне источники, которые передали ему служебные файлы с компьютеров колонии, чтобы защитить их от преследования.

В пресс-службе ФСИН не смогли дать Радио Свобода оперативный комментарий.

Автор: Алина Пинчук

Источник:  Радио Свободы

Готов действовать >>