Фото: из семейного архива |
Более двухсот произведений искусства Манабы Магомедовой сейчас хранится в российских и заграничных музеях или в частных коллекциях. Но учиться этому «неженскому» ремеслу Манабе пришлось, преодолевая огромное сопротивление мужчин. Она всего добилась благодаря упорству и отваге, а трудилась в прямом смысле до последнего вздоха
Бракованная табакерка
Манаба Магомедова родилась в 1928 году в дагестанском ауле Кубачи, в семье потомственного златокузнеца. Ювелирные династии в Кубачах насчитывают не одно поколение. В роду Манабы, например, их было одиннадцать. Профессиональные секреты в ее семье передавались от отца к сыну. А Манабе была уготована обычная для того времени «женская доля»: убирать дом, ходить за водой, прясть шерсть, вязать носки, вышивать платки, растить детей.
Когда Манаба была еще маленькой, ее семью раскулачили. Отец с женой и детьми уехал в Тбилиси, оставив дочку с бабушкой.
Манабе было семь лет, когда бабушка умерла, и дядя Расул Магомедов увез девочку в Тбилиси. Ее отца к тому времени уже не было в живых.
Манаба с родителями и братом, 1933 год Фото: из семейного архива |
В девять лет Манаба нашла дома отцовскую табакерку. Залюбовалась тончайшей гравировкой: узор на серебре был словно нарисован тушью. Крышечка табакерки открывалась прикосновением к выступу шириной три миллиметра. И даже на нем был изумительный рисунок. Отец оставил эту вещь дома, потому что, по его словам, она была бракованная. Но никто из родных так и не смог отыскать брак. Табакерка сыграла в истории Манабы решающую роль.
Вскоре в дом Магомедовых из Кисловодска приехал друг отца Абдулжалил Ибрагимов, один из блестящих кубачинских мастеров. С собой он привез альбом своих орнаментов, чтобы продать в Музей изобразительных искусств. Абдулжалил заметил, с каким интересом девочка рассматривает его альбомы, и согласился ее поучить.
В Кубачах ребенка начинают учить с семи лет. Отец дает сыну медную пластину, набитую на деревяшку, чтобы тот гравировал простые линии. Манабе же поручили вырезать орнаменты из тонкого картона и бумаги. Когда в следующий приезд Абдулжалила девочка вывалила перед ним гору бумажных орнаментов, мастер ахнул. На такое усердие он не рассчитывал и, рассмотрев в Манабе задатки кузнеца, дал ей резец.
В руках ученика резец быстро затупляется, но под боком всегда отец, который его наточит. У Манабы под боком отца не было. Два раза в день девочка бегала точить резец к знакомому мастеру в район Харпухи.
Лейла Изабакарова, дочь Манабы, вспоминает, как в детстве заинтересовалась маминым делом. И как мама ей сказала: «Если ты хочешь быть ювелиром, первым делом надо научиться гравировать. Если научишься гравировать и паять, из тебя может получиться ювелир».
«И вот я гравирую, резец тупеет, и я бросаю. Она говорит: “Я по два раза в день шла два квартала наверх, в гору, чтобы заточить резец! А тут я сижу в двух метрах от тебя, и ты ленишься подойти”. Я всегда рассказываю об этом, когда хочу объяснить, какая мама была упорная.
Манаба за работой. Артель «Мхатвари», 1955 год Фото: из семейного архива |
Манаба находила учителей сама. В Тбилиси у ее отца было много друзей-мастеров. Девочка обращалась к ним, и ее учили из уважения к отцу. Она часто вспоминала, как подружилась с известным ювелиром Амвросием Джикией. Однажды в очереди за хлебом у нее кто-то выхватил карточку. Она шла домой по Серебряной улице и плакала — и вдруг из мастерской вышел Амвросий: «Швило [дочь моя], что случилось?» И отдал ей половину своей буханки. С тех пор она постоянно приходила к нему учиться ювелирному искусству. Во время одного из таких уроков Амвросию стало плохо, и он умер у нее на руках. Манаба посвятила ему свою книгу «Резец златокузнеца».
Параллельно с обучением Манаба много работала. Младшие брат и сестра учились, и ей пришлось стать кормилицей в семье. Манаба бралась за любую работу: кроила тапочки из солдатских шинелей, возила в Кахетию и обменивала там на продукты. Научилась делать обувь. Была подмастерьем у известного грузинского портного, который шил лучшие костюмы в Тбилиси. Позже окончила акушерские курсы и курсы машинисток. Во время войны работала на токарном станке на инструментальном заводе.
Камень в мужской огород
Манаба очень хотела обучаться в родном селе, колыбели златокузнечного дела. И в 1944 году без пропуска отправилась из Тбилиси в Кубачи, спрятавшись среди багажа на верхней полке вагона.
Работники артели разинули рты, когда увидели на пороге щуплую девочку, заявившую, что хочет стать златокузнецом. Манаба была первой женщиной, посягнувшей на многовековые традиции мужского мастерства.
«Я осмелилась взять в свои хрупкие пальцы стальной резец кубачинца. Тогда здесь еще не знали случая, чтобы украшать металл взялась женщина, но я дерзнула», — вспоминала Манаба.
Манаба с супругом Кадыром и дочерьми Зейнаб и Лейлой, 1969 год Фото: из семейного архива |
Манаба овладела различными техниками нанесения художественной эмали: перегородчатой, выемчатой, сканной, живописной. И применяла все мыслимые виды обработки серебра и других металлов: монтировку, гравировку, чернение, инкрустацию, чеканку, филигрань и так далее. Она смешивала орнаменты и техники и превратила златокузнечное ремесло в искусство.
Сосуд для воды – мучал. Манаба Магомедова. 1967. Серебро, коралл, бирюза; гравировка, чернь, чеканка. Дагестанский музей изобразительных искусств имени П.С. Гамзатовой. 38. |
В ее работах органично сочетались кубачинские традиции и новаторские идеи, которые она почерпнула в Грузии. Манаба делала браслеты, кольца, ожерелья, блюда, кувшины, шкатулки, народные музыкальные инструменты, оружие, серебряные оклады книг. Ее работы экспонировались более чем на ста престижных выставках, она представляла страну на международных симпозиумах и семинарах.
Украшения от Манабы носила вся грузинская интеллигенция. Сама же она надевала только собственноручно сделанную тесьму из черного бархата с S-образными серебряными эмалевыми зажимами.
Изделия, созданные Манабой Магомедовой М. Анфингер / РИА Новости |
«Это не могла создать женщина!»
Но даже когда Манаба зарекомендовала себя как отличный мастер, признавали ее не все. В 1978 году на пятидесятилетие Манабы в Музее Востока в Москве прошла ее ретроспективная выставка — более четырехсот работ. Стояли аномальные морозы под минус сорок градусов, но на выставку выстраивались очереди. Люди удивленно перешептывались, не могли поверить, что всю эту красоту (кувшины, блюда, оклады книг, украшения) создала женщина. Манаба часто слышала подобное в свой адрес, но, по словам дочери, не обращала внимания и продолжала работать.
Изделия, созданные Манабой Магомедовой М. Анфингер / РИА Новости |
Изделия, созданные Манабой Магомедовой М. Анфингер / РИА Новости |
Изделия, созданные Манабой Магомедовой М. Анфингер / РИА Новости |
«К нам в гости все мое детство приходили разные люди, и я помню, какие у них были восторженные лица при виде маминых работ, — вспоминает Лейла Изабакарова. — Мне сложно назвать любимую работу своей мамы. Пожалуй, это стихотворение Николоза Бараташвили “Мерани”, которое выгравировано на одиннадцати серебряных листах, а сверху эмалевая пластина. Когда ее в руки берешь, захватывает дух…
Расул ГамзатовКубачинскому мастеруМанабе МагомедовойМеняют форму дерево и камень,Но остается стержень – суть всего.В скульптуре бездыханной дремлет пламя,И согревает сердце жар его.Пока арбуз зеленый не разрежешьИ сердцевину сладкую не съешь,Достоинств не найдешь – и не забрезжитЗаря в стене, где не пробита брешь.В каком платке бы девушка прекрасномНи шла, перебирая бахрому,Не сможет насладиться парень страстныйОдним прикосновением к нему.Но, Манаба, твое искусство каждыйБез промедленья может оценить.Поскольку, увидав его однажды,Уже не в состоянии забыть.Держу в руках я книгу чьих-то песен,Которую мне подарила ты.Хоть смысл их никому не интересен,Но в переплете столько красоты!..Ах, кубачинка, редкостным узором,Ты покорила многих, как меня,Чем автора спасла ты от позора,А труд его бездарный от огня.Гроша не дал бы я за содержанье,А за обложку золота не жаль.Слова Махмуда вспомнив на прощанье,Я их изрек, не в силах скрыть печаль.Сказал поэт: «Бедняк простосердечныйОслицу жеребцом холеным мня,Решил ее серебряной уздечкойУкрасить, как бесценного коня».Перевод с аварского
Манаба с директором Государственного Эрмитажа Борисом Пиотровским, 1970 год Фото: из семейного архива |
Манаба с саблей, изготовленной по заказу руководства Грузии для Л. И. Брежнева, 1980 год Фото: из семейного архива |
В грузинском руководстве не знали, чем удивить советского генсека, что ему подарить. За неделю до его приезда Манабу вызвали в правительство и попросили сделать для Брежнева саблю. Она сказала: «За неделю саблю не делают, нужен месяц». «Мы ничего не знаем. Что вам нужно, чтобы ускорить процесс? Мы всё вам дадим». Было воскресенье. Манаба сказала: «Первым делом мне нужен уже прокатанный лист серебра, готовый, чтобы я не теряла времени на плавление и прокатку». Тут же открыли ювелирный завод и повезли ее туда. Манаба не спала день и ночь, ей помогал муж. В итоге сабля была готова через неделю.
Манаба, 1972 год Фото: из семейного архива |
«В последние месяцы жизни, в восемьдесят пять лет, мама работала над пасхальным яйцом день и ночь. Сетовала, что уже несколько раз обожгла крест, а никак не получается нужный оттенок. Эмаль — капризная вещь, один раз так выходит, другой раз иначе… Я говорила: “Мама, ну ничего, не так уж все плохо!” Но она ни в какую: не нравится — и все тут, надо переделывать. И вот я как-то прихожу с рынка, она открывает дверь с белым лицом. Говорит: “Я пять раз обожгла — и наконец получился этот крест”. Потом выяснилось, что она себя плохо чувствует и, несмотря на это, работает за своим столом. Ее в тот же день забрали в больницу, но помочь не смогли. Мама долго боролась со смертью и даже перед тем, как потерять сознание, села на кровати. Встретила смерть сидя. Такая у мамы была сила духа».
Комментариев нет:
Отправить комментарий