Как устроена
система социальной адаптации заключенных и работает ли она?
Колонии и другие места лишения свободы неслучайно называются исправительными учреждениями. Подразумевается, что их главная задача — не изолировать людей, а исправить и вернуть в социум. Тем не менее почти каждое второе расследованное преступление в России — это рецидив. Почему вчерашним заключенным так сложно адаптироваться к жизни на свободе — выясняли «Известия».
Благие
намерения
Понимая, что возвращение бывших заключенных к
законопослушной жизни выгодно всему обществу, многие страны проводят серьезную
работу по их социальной адаптации. В США, например, для этого существует служба
пробации. «Она оказывает социальную помощь в виде трудоустройства, материальной
поддержки и предоставления жилья для профилактики рецидивной преступности», —
рассказывает адвокат Дмитрий Зацаринский. В Финляндии и Великобритании к
реабилитации заключенных, помимо государственных структур, подключаются
общественные неправительственных организаций. «Эти организации разрабатывают конкретные
социальные программы, оказывают социальную помощь, привлекают к работе
необходимых специалистов на общественных началах», — объясняет адвокат.
В России подобная практика на законодательном уровне
тоже существует. В 2006 году Минюст РФ утвердил инструкцию о содействии осужденным в
трудовом и бытовом устройстве. Согласно документу, подготовка к освобождению
лиц, отбывающих наказание в исправительном учреждении (ИУ), подразумевает
индивидуальные беседы с осужденными, выяснение их жизненных планов, отношений с
родственниками. Специалист в ходе диалога должен убедить человека в
необходимости возвращения домой и на работу.
Актуальную информацию о ситуации в
мире можно получить в рамках занятий в «Школе подготовки осужденных к
освобождению». Сотрудники колонии также содействуют заключенным в поиске работы
и жилья. Начинаться такая подготовка должна не позднее чем за полгода до
окончания срока лишения свободы.
Без труда
Но в таком виде механизм существует лишь на бумаге. О школах социальной адаптации заключенные часто и не слышали, а с работой бывают сложности даже в самих колониях. «Это, видимо, невыгодно самим предприятиям. Хотя бы потому, что заключенные часто живут по принципу «время идет — срок идет» и отказываются работать. А руководство колонии не видит смысла их заставлять. На рабочем месте обязательно должен быть надзорный, должен вестись учет — всё это означает только лишнюю ответственность. Их задача не перевоспитать человека путем труда, а внимательно следить, чтобы никто не убежал, не пронес запреты, не употреблял алкоголь. За это спрашивают, а не за производственные успехи», — считает Антон, который провел в колонии-поселении чуть больше года и вышел на свободу по амнистии.
Судьбой тех, кто уже покинул стены
«казенного дома», ФСИН занимается еще меньше. Игорь Скрипка, председатель Московской коллегии адвокатов «Скрипка, Леонов и партнеры», вспоминает случай
из практики. «Однажды наблюдал, как в одной из колоний общего режима выпускали
женщину после 10 лет срока. Вызвали такси, которое должно было отвезти ее в
место, где она раньше жила, и сотрудницы спросили ее: «Вы помните дом, улицу,
где живете?» Она ответила: «Нет, не помню, но как приеду, разберусь». О
какой социализации и реабилитации может идти речь?».
Устроить свою жизнь самостоятельно
для вчерашних заключенных чаще всего проблематично. Трудности возникают уже с
поиском легального источника средств к существованию. Для работодателей брать
человека с «темным прошлым» — ненужный риск, они опасаются сотрудничать с
человеком, который до этого тесно контактировал с криминальным миром. «У
гражданских лиц складывается ощущение, что, будучи за решеткой, особенно в
следственном изоляторе, где смешиваются люди с разными статьями, происходит так
называемая расписка под какой-нибудь криминал. У того, кто в заключении
больше пяти лет, могут быть какие-то незавершенные дела. Если он их не сделает
— его криминальная структура достанет или он свой социальный статус потеряет.
Такой человек находит простых ребят, которые попали за решетку по несильно
тяжким статьям, и за счет разговоров и других действий вынуждает их совершать
преступления», — рассказывает Антон.
Чтобы оградить себя от таких граждан, работодатели прибегают и к
нелегальным методам. «При устройстве сотрудники службы безопасности
коммерческих организаций через «своих людей» в полиции пробивают
претендента на наличие фактов уголовного преследования и всегда отказывают.
Хотя такой отказ, как и сам процесс «пробивания» любого гражданина по базе
— незаконны», — объясняет Дмитрий Палатов, адвокат Коллегии адвокатов города Москвы «Барщевский и Партнеры».
Но действительно ли работодатель
обезопасит себя, отказав человеку с судимостью? «Иногда людям отказывают даже
супермаркеты низшего ценового сегмента. Хотя мы все знаем, что там часто
работают люди из ближайших стран, у которых вообще нет прошлого, потому что его
никто и не запрашивает. Разрешение на трудоустройство просто покупается без
всякого подтверждения, что человек не судим или хотя бы не состоит на учете в
психоневрологическом диспансере», — рассказывает Сюзанна Кирильчук,руководитель реабилитационного центра для осужденных женщин «Аврора».
Нередко,
получив многочисленные отказы, те, кто искренне хотел начать новую жизнь, вновь
попадают за решетку. Такой случай чуть не произошел в тюремной больнице
имени Гааза, где отбывал наказание Николай, бывший сотрудник органов. «У нас
в местной лаборатории парень работал санитаром. Персонал был им доволен. И хотя
он бывший наркоман — за всё это время ни разу не воспользовался
возможностью что-то употребить, — вспоминает Николай. — Выйдя на свободу, он
вернулся в родной город, пытался устроиться дворником и получить каморку в
общежитии, но отказали. Пробовал устроиться на кладбище, где раньше работал, но
все места были заняты. Недели две скитался по улицам, а отчаявшись, пришел
просить помощи в полицию. Рассказал, что недавно освободился, не хочет
возвращаться к наркотикам. Полицейский посоветовал договориться с какой-нибудь
женщиной, чтобы украсть у нее сумку и прийти с повинной».
Благополучно история завершилась
лишь чудом. Знакомые устроили молодого человека на лесопилку и поселили там в
вагончик.
По словам Николая, такие ситуацию не редкость. Существует даже понятие
«сезонные сидельцы». Это бывшие заключенные, которые не нашли себе места в
обычной жизни. Проскитавшись летние месяцы, они совершают мелкие преступления,
чтобы ближе к зиме снова отправиться в тюрьму. «Некоторые еще и помогают
поднимать раскрываемость, берут на себя дополнительные эпизоды, получая от
оперативников бонусы и поблажки во время отбывания срока», — рассказывает
бывший сотрудник органов.
Эффект зоны
Помимо труда в колонии, важным
моментом подготовки к новой жизни является психологическая консультация. Но и
она для большинства заключенных существует лишь номинально. «Штатный психолог у
нас был, но вел беседы только с теми, у кого были рекомендации: пониженный
социальный статус, заболевание, проблемы с поведением. Чаще всего руководству
казалось, что ты можешь сам социализироваться. С теми, кто сидел за
употребление наркотических веществ, беседы и то не велись. Нет у них серьезных
психологических отклонения на этой почве — и нормально. Из 100 человек психолог
работал от силы с 5–10», — делится с «Известиями» Антон.
А ведь необходимость в
психологической поддержке испытывают многие. «В колонии у людей формируется
нечто вроде «вынужденной беспомощности». Там свой режим: есть работа — ее дали,
как работать — объяснили, не умеешь — выучили. Уже даже через два года мировоззрение
меняется, человек привыкает, что за него всё решают и самостоятельно
ориентироваться в пространстве уже не может. Женщины к этому предрасположены
еще больше. Они за пару лет теряют даже бытовые навыки», — объясняет
руководитель центра «Аврора».
Другой серьезной проблемой Кирильчук
называет коммуникацию. «У незамужних женщин часто возникает вопрос, как сказать
при знакомстве, где она была последние пять лет, как сообщить о судимости и
сообщать ли вообще? Еще есть женщины, кто и работает, и выглядит хорошо, но им
кажется, что все видят и знают, что она из исправительного учреждения. Это тоже
очень давит», — вспоминает опасения своих подопечных руководитель «Авроры».
Особой психологической деформации
подвергаются в заключении и мужчины. «Какой бы человек ни был, он выходит с
зажатой психикой. Там у него 24 часа в сутки был стресс: нормы поведения в
среде заключенных, нормы поведения с администрацией, — рассказывает Николай. —
Можно сказать, всегда ходишь по острию лезвия. Что-то сделал не так — либо
скатился по иерархии уголовного мира, либо стал неугодным руководству. Выйдя в
социум, человек сталкивается с совершенно другими правилами. Например, там за
грубое слово или мат тебя пырнут заточкой. Если здесь этого деда какой-нибудь
пацан на три буквы пошлет — он возьмет его ножиком чикнет и снова вернется в
понятную себе среду. Неслучайно повторные сроки за особо тяжкие преступления —
убийства, причинения тяжкого вреда здоровью — люди получают в первые месяцы
после освобождения».
Ко всем сложностям нужно
прибавить и тот факт, что мир не стоит на месте. Для того, кто только вышел
свободу, — и Instagram, и МФЦ, и PayPass могут быть пустым звуком.
Конечно, влиться в новую жизнь помогают близкие люди. Но в силу разных причин,
они остаются далеко не у всех.
«С поддержкой родственников было бы
легче, но у меня, как только я вышла, не оказалось сразу ни жилья, ни денег, ни
друзей, так что было сложновато, — вспоминает Галина. — В первый раз
я, честно говоря, обратилась в наркотики. Подвернулись такие знакомые, меня
засосала эта яма, поэтому была тюрьма еще раз».
Выйдя на свободу второй раз, женщина
пошла за поддержкой в центр «Аврора», где сразу записалась к психологу и
на курсы парикмахерского искусства. Временное жилье Галина нашла в Центр социальной адаптации Е.П. Глинки. Там же получила работу и встретила будущего
мужа. С такой поддержкой преодолеть трудности оказалось легче.
Но, к сожалению, таких специализированных центров адаптации заключенных в стране мало, а меры, которые
принимает ФСИН, носят скорее показательный характер. Одна из причин
— дефицит сотрудников, считает Николай. «Для того чтобы в
обязательном порядке работать со всеми, у ФСИН просто не хватает ресурсов. В
правоохранительных органах эта структура считается низовым звеном. Не взяли
тебя никуда в другое место — идешь во ФСИН».
Кирильчук же полагает, что проблема
кроется глубже: «В самой системе ФСИН не заложено, что они должны хоть
как-то адаптировать к жизни на свободе. Вот чем психолог в исправительном
учреждении отличается от психолога у нас в центре? Первый должен сделать так,
чтобы не было конфликтов, чтобы соблюдался режим и порядок. У него нет цели
адаптировать заключенного. Он может, конечно, перестраиваться, заниматься
большим количеством проблем, но двойная нагрузка».
Такая же ситуация и с
уголовно-исполнительной инспекцией. «Инспектор два раза в месяц отмечает
человека — что он пришел и никуда не уехал, узнает, чем занимается, устроился
на работу или нет. Отметил — до свидания», — объясняет руководитель центра адаптации.
Эффективной работа учреждений
станет, по мнению экспертов, лишь после ряда серьезных изменений, как в самих
колониях, так и за их пределами. «На мой взгляд необходимо издать ряд актов об обязательности получения профессионального образования осужденным и о предоставлении льгот организациям, которые принимают таких лиц на работу. Самотрудоустройство тоже должно быть обязательным и официальным», — полагает
адвокат Дмитрий Зацаринский.
Но просто сказать, что каждый
заключенный должен трудоустроиться, вряд ли будет достаточно, считает Антон.
«После выхода человек подавлен. Ты вроде и рад, но совершенно не понимаешь, что
происходит и чем заниматься. Лучше, чтобы инспекции контролировали процесс
регистрации на бирже труда, самого трудоустройства. Людей нужно постоянно
подстегивать, заставлять себя совершенствовать. Если никаких движения с их
стороны нет, то нужно устраивать на любую работу. Психологи и работа —
обязательные условия социализации. Если человек не хочет выходить из
тюрьмы, то он этого и не делает — идет по лестнице криминального мира. Если
стремится выйти, значит, нужно найти точку преломления. Они постоянно говорят,
что выйдут и найдут работу. Но в нынешних условиях с этим тяжело. Человеком
никто не интересуется, и он просто скатывается к прежнему знакомому
существованию».
Автор: Мария
Рубникович
Фото: РИА
Новости/Максим Блинов
Источник:
Известия
x
Комментариев нет:
Отправить комментарий