В 2015 году первый заместитель директора ФСИН Анатолий Рудый заявил, что 85 процентов осужденных — это люди, которые были судимы два и более раз. Число рецидивов зависит от того, как работает исправительная система и как бывшие заключенные интегрируются в общество. После длительных сроков люди забывают, как правильно жить в социуме, а из-за судимости им сложно найти работу и жилье. Поэтому самый простой выход для тех, кто не смог приспособиться к жизни после мест лишения свободы — это попасть туда снова.
Тюрьма, наркотики, тюрьма
Впервые Дмитрий попал в места лишения свободы в 17 лет. Он отсидел семь лет и один месяц и не помнит, чтобы с ним проводили какие-либо социальные работы — ничего такого, кроме возможности пообщаться с психологом, у него не было. За полгода до окончания срока Дмитрию задали стандартные вопросы: куда поедет после отбытия наказания, есть ли родственники или другие люди, готовые принять — но по его мнению, это была скорее формальность, чем забота.
Бывшие заключенные рассказывают, что после освобождения очень сложно заново привыкать к обычной жизни — Дмитрий вспоминает, как однажды не мог пройти на перрон, потому что не знал, как пользоваться билетами со штрих-кодом.
Долго пробыть на свободе Дмитрию не удалось. В тюрьме он впервые попробовал наркотики и стал зависимым. После выхода на волю он попал в больницу с передозировкой. Близкие друзья от него отвернулись, и он сошелся с девушкой, которая тоже была наркозависимой. Дмитрий пытался работать — устроился через друзей в ЖКХ — но через полгода снова оказался за решеткой.
Согласно статистике Федеральной службы исполнения наказаний, в российских тюрьмах сейчас находится около 550 тысяч человек. По количеству заключенных Россия занимает четвертое место в мире. Первое у США — более двух миллионов человек — но при этом в России около 400 заключенных на 100 тысяч населения, а в Америке — 655.
По информации ФСИН, в российских колониях находится 250 тысяч рецидивистов (без учета несовершеннолетних, вместе с которыми их насчитывается 269 тысяч). Анна Клименко, координатор отдела благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям «Русь сидящая» в Санкт-Петербурге, считает, что это связано с плохо развитой системой ресоциализации осужденных. По задумке законодателей, постпенитенциарные работы должны быть частью профилактики правонарушений. Она включает в себя помощь бывшим заключенным в получении образования и медицинского обслуживания, поиске работы и жилья и восстановлении навыков, необходимых для жизни. Человек должен повторно усвоить социальные нормы и научиться жить в обществе.
Помощь не для всех
В России не существует ни единой системы ресоциализации бывших заключенных, ни закона, который бы контролировал эту систему. Чтобы получить помощь, осужденному нужно обратиться в центр социальной адаптации или центр занятости — там помогают всем «незащищенным группам населения», к которым относятся в том числе сироты, бездомные, наркозависимые. Бывшие заключенные могут претендовать на помощь по закону «Об основах социального обслуживания граждан Российской Федерации». Они получают не специфический набор, который соответствовал бы особенностям их положения, а отдельные услуги, предназначенные для бездомных, безработных, малоимущих и инвалидов. Более того, помощь можно получить только если человек смог доказать свою принадлежность к какой-либо из этих групп.
Член Общественной наблюдательной комиссии Санкт-Петербурга и участник благотворительной организации «Ночлежка» Роман Ширшов отмечает, что при разработке закона о помощи заключенным важно определить, какие категории он затронет. Нужно учитывать, какой срок был у человека — реальный или условный — сколько лет он провел в месте лишения свободы и как долго после освобождения может рассчитывать на социальную поддержку. На данный момент Ширшов в качестве варианта видит работу с нанимателями, выделение квот на рабочие места для людей с судимостью, повышение уровня образования среди осужденных, помощь по включению их в социум и увеличение открытости всей системы ФСИН.
Справка о судимости не входит в перечень документов, необходимых для устройства на работу — она нужна только для некоторых конкретных должностей. Например, с судимостью нельзя устроиться в МВД или на педагогическую работу. На практике, как рассказывает Роман Ширшов, эту справку требуют даже при поиске грузчика. По закону, в таком случае можно обратиться в суд с заявлением о дискриминации. Ширшов считает, что с этим можно бороться, если работать с компаниями: проводить тренинги и лекции, организовывать встречи осужденных и работодателей.
«Квоты могут быть невыгодны компаниям, потому что осужденные часто нарушают дисциплину; у рецидивистов проблемы ー алкогольная и наркотическая зависимость. Также у них меняется отношение к работе, они частично теряют способность самостоятельно принимать решения», ー говорит Ксения Рунова, исследовательница пенитенциарной системы.
Инициатива на местах
Дмитрий рассказывает, что после отбытия второго срока у него были планы и желание устроиться. «Но из-за стечения обстоятельств, так как у меня ничего не получалось в социальной жизни, я опять прибег к наркотикам и снова оказался в тюрьме».
Во время третьего срока Дмитрий прорабатывал момент выхода на свободу ー искал места работы, связывался с социальными службами и благотворительными фондами. В частности, ему помогал фонд содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова. Именно там ему подсказали, что можно поехать в Петербург в благотворительную организацию «Ночлежка», где Дмитрий живет уже три месяца.
Из-за отсутствия единой системы социальной помощи в регионах по-разному поступают с освободившимися. Где-то опираются на закон «О государственной социальной помощи», а где-то проявляют собственные инициативы. Например, в Пензе ввели закон, который устанавливает квоты для бывших заключенных. Работодатели с числом сотрудников более 100 обязаны выделять один процент мест, с числом сотрудников от 35 до 100 ー одно место.
В Саратовской области и Республике Дагестан действовали специальные программы по социализации лиц, отбывших наказание. Правительство Дагестана создало единую базу всех вышедших из МЛС граждан, которые нуждались в трудоустройстве, а также улучшило систему получения образования в исправительных учреждениях. Для заключенных работали курсы профессиональной переподготовки, они получали помощь с медицинским обслуживанием и устройством на работу — но потом срок действия этих программ истек.
В Алтайском крае программа помощи осужденным действует до 2020 года. При колониях и тюрьмах работает «Школа освобождающихся», в рамках которой есть ярмарка вакансий.
«Проще получить помощь тем, кто живет или отбывает наказание в крупном городе. До областей или поселков правозащитники не доезжают», ー рассказывает Ксения Рунова. В аналитическом обзоре «Социальная поддержка бывших осужденных в России» она проанализировала 14 регионов с самым большим количеством исправительных учреждений. Больше всего центров ресоциализации оказалось в Ленинградской области и в Красноярском крае: это и негосударственные инициативы, и бюджетные организации. В Ленобласти осужденные могут получить ночлег, продукты, медицинскую помощь, юридическую консультацию или содействие в поиске работы. Бывшим заключенным Красноярского края помогают в одном из четырех центров социальной адаптации. Изначально они были созданы на базе ФСИН, но сейчас отошли Министерству социальной политики региона. В центрах восстанавливают документы, предоставляют ночлег, оказывают психологическую помощь и делают регистрацию.
Общежитие для наркоманов
В тюрьмах, как рассказывают правозащитники, часто можно встретить объявления организаций, которые под видом реабилитации и помощи осужденным набирают людей на работу за еду. Нехватка информации об этих организациях приводит к тому, что люди, вышедшие на свободу и оставшиеся без жилья и семьи, попадают в рабство. В больших городах их забирают в трудовые дома, где они выполняют самую низкоквалифицированную работу почти бесплатно, а некоторых увозят в регионы для бесплатной работы без возможности уехать. Роман Ширшов пытается бороться с такими центрами ー пишет заявления о преступлениях, ведет статистику и опрашивает осужденных, которые были в этих местах.
В России много лет безрезультатно обсуждается создание института пробации. Его идея в том, чтобы проводить системную работу с заключенными, если их наказание не связано с лишением свободы. По мнению бывшего заместителя директора центра «За права человека», Людмилы Альперн, это помогло бы снизить уровень тюремного населения и позволило бы России покинуть лидирующую позицию по количеству заключенных в Европе. В сентябре 2017 начальник отдела защиты прав человека в местах принудительного содержания аппарата Уполномоченного по правам человека Алексей Юношев на круглом столе с представителями некоммерческих организаций заявил, что введение пробации невозможно по экономическим причинам — для этого необходимо создавать отдельный институт с большим штатом госслужащих и социальных работников.
Перед выходом на свободу осужденный получает личные вещи, деньги, которые хранились на его лицевом счете, документы и 850 рублей выходного пособия. Они могут получить место в общежитии, но побывавшие там люди описывают его как то самое «общежитие для зеков, проституток и наркоманов, которым пугают в детстве». Те, кто не смог получить жилье и кого не приняли родственники, остаются на улице без денег и работы.
В таких условиях несколько лет назад оказался и Дмитрий. Он не мог устроиться на официальную работу, так как у него не было документов. Он боролся с наркозависимостью и пытался найти какую-нибудь опору в жизни и в результате встретил членов религиозной организации ー пятидесятников, которые рассказали ему о трудовом доме в Московской области. Там Дмитрий работал по десять часов в сутки и зарабатывал треть зарплаты ー 500 рублей в день. Выполнять нужно было самую низкоквалифицированную физическую работу: копать траншеи, расчищать участки и разгружать автомобили.
Через некоторое время Дмитрий ушел из трудового дома. Насильно его не удерживали, но к людям относились как к роботам, за здоровье которых никто не отвечает. Дмитрий видел, как у одного из мужчин случился инсульт, после чего того выкинули за забор. Только после неоднократных просьб владелец трудового дома вызвал скорую помощь.
Олег Мельников, руководитель движения против рабства «Альтернатива», рассказывает, что в трудовых домах держат не более четырех месяцев. Обычно они находятся в крупных городах и при побеге человеку легко сориентироваться на местности. Хуже, если бывший заключенный попадает в рабство в регионе. «Как правило, такой человек приезжает в большой город и начинает осматриваться на вокзале. К нему подходит человек и предлагает работу. Они выпивают за знакомство и удачную сделку, и через двое суток он просыпается в Калмыкии, Ставропольском крае, Краснодаре или Дагестане. Похищенному объясняют, что за него заплатили и говорят, что не отпустят, пока он не отработает. По факту, могут никогда не отпустить — это такая тюрьма без решетки. Она не нужна, потому что человек не сможет никуда убежать в незнакомой местности без документов, денег и телефона», ー объясняет Мельников.
Как понять, что не стоит доверять работодателю
1. Вас просят отдать паспорт под предлогом того, что вы его потеряете в пути, или телефон — якобы ради вашей безопасности.
2. Работодатель не обговаривает сразу все условия трудоустройства.
3. У вас спрашивают, сколько у вас осталось денег.
4. Человек начинает нервничать, когда вы просите его назвать место работы, чтобы сообщить о нем родственникам.
В 2010 году Совет Федерации поручил правительству разработать законопроект «О реабилитации лиц, отбывших наказание в местах принудительного содержания». К обсуждению этой инициативы вернулись в 2016 году. Председатель комитета Госдумы по труду и социальной политике Ярослав Нилов заявил, что документ рассматривают эксперты и юристы, но на сайте правительства законопроект так и не появился. Зато приняли закон «Об административном надзоре», в котором прописали правила контроля за вышедшими из мест лишения свободы.
Команда 29 отправила запрос в правительство о том, разрабатывается ли сейчас закон «О реабилитации», и если нет, то как, по мнению правительства, следует решать проблему социальной адаптации бывших заключенных. На момент публикации материала ответ так и не поступил.
Три пути для женщин
Социолог Татьяна Дворникова провела исследование посттюремной адаптации женщин в России. Помимо наблюдений за центрами адаптации и местами лишения свободы, она поговорила с 46 бывшими заключенными и сделала общие выводы о том, как их жизнь складывается после срока.
Дворникова выделила три примерных сценария. Первый характерен для женщин, у которых почти нет поддержки. Освободившись, они сталкиваются со стигматизацией: их везде преследует стереотип, что в тюрьму попадают либо неудачники, либо опасные для общества люди. Они пытаются скрыть свое прошлое, и поэтому постоянно переходят с одной малоквалифицированной работы на другую. «Они замкнуты и с трудом заводят новые знакомства. Если им помогают близкие и друзья (например, с трудоустройством), они гораздо быстрее адаптируются и возвращаются к обычной жизни. Но в случае кризисной ситуации (потери работы, проблем со здоровьем или семейного конфликта) они легко могут снова оказаться в зоне риска».
Во втором сценарии женщины не боятся признаваться в судимости. Они пользуются своим опытом, полученным в исправительном учреждении, и начинают заниматься адвокатурой, правозащитной и общественной деятельностью.
Третий путь — самый опасный для бывших заключенных. С ним сталкиваются женщины, которые остались без семьи и какой-либо поддержки. Если такие женщины оказываются без помощи социальных служб, они быстро остаются без места проживания, уходят в секс-работу или снова попадают в места лишения свободы.
Отдельная история — у женщин, которые попадают в места лишения свободы с ребенком или беременными. Сейчас в России существует 13 домов ребенка при колониях, в которых находится около 470 детей. В исправительных учреждениях могут действовать центры совместного проживания, где мамы проводят с детьми почти все время, кроме работы на производстве. Также в колониях работают «Школы матерей», где учат правильному уходу за ребенком. Дети могут оставаться вместе с мамами в колониях только до трех лет — потом органы опеки имеют право передать ребенка родственникам на свободе или в детский дом.
Так как беременных и имеющих при себе детей заключенных нельзя отправлять в карцер, а также им полагаются дополнительные прогулки и питание, некоторые считают, что осужденные пользуются своим положением как щитом.
По словам Павла Шилова, директора благотворительного фонда помощи заключенным и их семьям «Протяни руку», администрация колонии скорее заинтересована в защите ребенка, а не заключенной. Если осужденная мать нарушит внутренние правила, то ее в любом случае накажут. Также Шилов рассказывает, что если в исправительных учреждениях есть персонал, который присматривает за детьми, то после выхода на волю мать не знает, что делать без денег и работы, и вынуждена отказаться от ребенка. Так она попадает в группу потенциальных рецидивисток и возвращается в тюрьму уже бездетной, не ухудшая тем самым статистику отказов от детей в исправительных учреждениях.
Шилов считает, что проблема неработающей ресоциализации в том, что эта обязанность лежит на ФСИН. На каждого заключенного выделяется определенная сумма ー примерно 60 тысяч рублей в год. Эти деньги заканчиваются на момент окончания срока наказания, последующие работы с осужденными не оплачиваются ー и человек переходит в зону ответственности социальных служб.
Осужденным женщинам, по словам Шилова, сложнее найти работу, чем мужчинам. Они сталкиваются с двойной дискриминацией: гендерной и по причине судимости.
Дмитрий с конца февраля находится в «Ночлежке» под кураторством социального работника. На данный момент его цель ー получить российское гражданство и паспорт, так как его узбекистанские документы утеряны. После этого он сможет устроиться на работу и найти собственное жилье.
Куда обратиться бывшим осужденным в Санкт-Петербурге
Центр социальной адаптации лиц, освободившихся из мест лишения свободы
Адрес: Будапештская, 103/49А
Телефон: +7 (812) 778-75-54, 366-64-73
В центре есть 60 спальных мест, там оказывают медицинскую помощь и восстанавливают документы.
Кризисный центр помощи женщинам
Адрес: Социалистическая, 5
Телефон: +7 (812) 713-13-19
В центре только дневное пребывание. Здесь оказывают юридическую, медицинскую и психологическую помощь.
«Ночлежка», благотворительная организация, помогающая бездомным
Адрес: Боровая, 112Б
Телефон: +7 (812) 407-30-90
В приюте есть 52 места, с октября по апрель работают пункты обогрева. Юристы и социальные работники помогают восстановить документы, найти работу и жилье.
«Русь сидящая», благотворительный фонд помощи осужденным и их семьям
Адрес: Владимирский проспект, 14, помещение 18-Н
Фонд оказывает психологическую и юридическую помощь, предоставляет адвокатов, отправляет посылки заключенным и помогает найти работу.
«Тюрьма и воля», центр содействия реформе уголовного правосудия
http://prison.org/napravlenie-deyatelnosti/kultprosvet
Телефон: +7 (499) 978-29-82
В центре оказывают юридическую помощь и организуют культурно-просветительские мероприятия в колониях.
«Мальтийская Служба Помощи», благотворительная организация
http://www.malteser-spb.ru/ru/projects/
Адрес: Жуковского, 20, квартира 3
Телефон: +7 (812) 272 78 38
Организация создала мобильный приют для бездомных на 40 человек, где можно поесть, переночевать и получить медицинскую помощь. Также здесь помогают восстановить документы, выдают одежду, а иногородним оплачивают билет до дома.
ТЕКСТ: Виталия Чикнаева
ИЛЛЮСТРАЦИЯ: Алина Кугушева
Источник: К29
Комментариев нет:
Отправить комментарий